Сквозь собственное хриплое, затрудненное дыхание Рас слышал лишь клокотание в чреве крокодила да пронзительные стоны зимородка, взмывшего к голубому небу темно-синей кляксой и вдруг камнем панически рванувшего в сторону. Только тогда до ушей дошло знакомое чавканье, уже очень близкое. Рас не услыхал его вовремя за шумными аккордами концерта для крокодила под аккомпанемент собственных легких да флейты зимородка.
Вертолет с ревом и солнечным блеском на фюзеляже вынырнул из-за поворота реки. Крокодил, взревев в ответ небесной твари, с решимостью поднялся на лапы, повернулся и быстро пополз к воде. Рас продолжал цепляться за него по причинам, которые осознал лишь позднее. Соскочи он с крокодила, рвани к кустам — и не миновать быть замеченному пилотами! А цепляясь за спину рептилии, он еще имел шанс ускользнуть от наблюдения. Даже если заметили бы, глазам своим не поверили бы — что может делать человек на спине у кровожадной твари?
Но сильнее всех этих соображений были упрямство и голод Раса. Если отпустить крокодила сейчас, потом не вернешь. А ему и Еве необходимо мясо.
Крокодил ввинтился в воду с креном и всплеском, своей мощью едва не выбившими Раса из «седла». Тварь сразу пошла на глубину, и последним перед погружением взглядом Рас успел заметить нырнувший к земле вертолет. А затем почти по-братски — обнимая рукой за шею — сцепился с рептилией. После десяти секунд братских объятий Рас, не давая крокодилу опомниться и вывернуться, переместился вокруг него, спустился пониже и пустил в ход нож. Работенка оказалась не из легких: кроме воды, пришлось одолевать еще и сопротивление бронированной шкуры. Однако острая сталь взяла свое, и вот уже крокодил бешено завертелся, пытаясь оторваться от Раса. Наконец ему это все-таки удалось; несмотря на неимоверные усилия, удержаться Расу не удалось — он был камнем отброшен в непроницаемо черную муть.
Рас никогда не верил байкам вонсу, что крокодилы чувствуют под водой запахи. Вот слышать могут наверняка. Поэтому Рас старался плыть без резких движений, но не от твари, а, хотя он и потерял всякое представление о направлении и мог сейчас его лишь угадывать, наоборот — к ней. Ледок страха трогал слегка селезенку, но от паники Рас был далек. Он был зол и голоден и не собирался легко расстаться с ускользнувшей добычей. И все же, когда юноше чудилось движение рептилии за спиной или в непроглядных потемках внизу, или над головой, он с трудом урезонивал себя, с трудом удерживался от резких разворотов с вытянутыми руками. Несколько размашистых гребков — и кончики пальцев левой руки действительно ткнулись в шишковатую шкуру. Непроизвольно отдернув руку, Рас тут же снова простер ее — убедиться, что не ошибся, — и попал в пустоту. Тварь снова куда-то ускользнула. Попытка нащупать ее тут же, пока не ушла далеко, успеха не принесла.
Расу уже остро недоставало воздуха. После еще двух гребков сдавило уши; юноша извернулся и поплыл в противоположном направлении, надеясь, что теперь не ошибся. Чтобы захлебнуться вскоре, ему уже не нужно было плыть прямо ко дну — хватило бы и просто неудачно выбранного, не самого короткого пути наверх.
Когда легкие уже разрывались на части, Рас поймал глазом легкое просветление в непроницаемой прежде мгле. Еще несколько взмахов вынесли его на поверхность, к ослепительному солнцу, голубому небу и пронзительной зелени над желто-коричневой полоской берега. Из черного царства, оставшегося внизу, к поверхности поднималось облако кровавой мути. Вертолета уже не было видно; шум его крыльев, изрядно ослабев, доносился из-за излучины. Зимородок, сидя на ветке ярдах в тридцати выше по течению, визгливо жаловался на жизненные неурядицы и невзгоды. Река припахивала рыбой, крокодилами и глиной; в этот букет вплетались запахи гниющей древесины и палой листвы. И был еще один слабый запах, не запах даже, лишь неясный намек на него — смесь крови рептилий с птичьим пометом. Рас всегда думал — никто такого ему не говорил, — что птицы с рептилиями в некоем родстве, как-то связаны. Чудовищная, покрытая броней рептилия и легкий, причудливо изукрашенный природой зимородок казались юноше дальними родичами, имеющими общего прародителя — какого-нибудь холоднокровного летающего ящера времен Творения. Сейчас его догадка получила неожиданное подтверждение, внятное только ему одному, — птичий помет определенно не был принадлежностью лишь птичьего племени. Он, равно как и кровь вокруг Раса, принадлежал также и крокодилам. А по запаху был, несомненно, птичьим.
Когда Рас уже рассекал реку вниз по течению, собирая дыхание для второго погружения, вода позади него вскипела кровавыми пузырями почти черного цвета, а в центре этого месива всплыло бледное, цвета человечьего глаза, брюхо. Четыре крокодильи лапки торчали вверх, словно флажки капитуляции — подходи и делай со мной все что заблагорассудится!
Ох, нелегкая это была работа — буксировать чудовище к берегу. Еще тяжелее Расу пришлось, когда он выволакивал тушу в несколько сот фунтов на берег и оттаскивал за кусты. Когда, ослабленный полученной накануне раной, голодом и встряской подводного поединка, он пыхтел и отдувался под тяжкой ношей, с реки стали доноситься алчные крокодильи голоса. Наткнувшись на кровавую волну, рептилии расшумелись не на шутку.
Всю жизнь, в любой момент приходилось совершать выбор. Требовалось выбирать среди маршрутов, предметов, поступков — из этого и было соткано время. Без необходимости предпочесть один из возможных способов действия другим Рас просто не осознавал бы хода времени. И остался бы навечно в подвешенном состоянии.
Сейчас юноша должен был либо ценой неимоверных усилий отволочь крокодила сквозь джунгли на более высокое место, где и разделать его с относительным комфортом и в большей безопасности, либо попытаться справиться с разделкой прямо здесь, где с любой стороны к нему могли приблизиться незамеченными голодные хищники и где дым костра мог привлечь внимание шарикту, а то и Птицы Бога.
Расу хотелось съесть огромный кусок мяса сейчас и закоптить побольше, чтобы хватило на несколько дней пути. Не так-то уж часто удавалось ему убить большое животное. Крокодилов, буйволов, слонов, гиппопотамов и леопардов не так легко было прикончить, как повстречать. Они не очень-то скрывались — достойных противников им почти не попадалось.
Голодное крокодилье мычание приблизилось, и вот из-за куста высунулась длинная зеленовато-коричневая морда большого самца; за мордой медленно тащилось все его бесконечное туловище на четырех коротких кривых лапках. Рас не ожидал, что твари заберутся так далеко от реки. Видимо, запах свежей крови совсем лишил одного из них разума. Пожав плечами, Рас взвалил тушу на плечо; она сложилась пополам — морда уткнулась в грязь, а хвост волочился сзади по земле. Рас чуть приподнял ее, чтобы поправить; это потребовало от него такого усилия, что стало ясно — сил хватит ненадолго. К тому же каждая встречная ветка и лиана, цепляясь за крокодильи лапы, претендовали, казалось, на львиную долю добычи. Чуть ли не на каждом шагу выпутываясь из зеленых силков, а дважды едва не рухнув от тяжести, он прошагал совсем немного и с невыразимым облегчением сбросил ношу. Дальше Рас тащил крокодила за хвост, практически не отрывая от земли.